Отзывы к статье
Самая многодетная мама современности.
Cтраница 20

Как влияют ритмы жизни большого города на нашу раздражительность, на наш гнев? Можно ли везде успеть с маленьким ребенком и сохранить спокойствие? Стоит ли везде успевать? Грозит ли нам нервное истощение? Об этом — в лекции семейного психолога Екатерины Бурмистровой из цикла семинаров «Гнев в семье: битва с драконом», которые проходят в клубе «Рождество».

Тема «Гнев в семье» оказалась очень востребованной, она регулярно собирает много людей, которые считают, что эта тема им важна. Для меня эта тема интересна как для эмоционального и вспыльчивого человека — и в прошлом, и в настоящем.

Я бы хотела поговорить о том, как влияют внешние факторы жизни в большом городе, жизни в современных ритмах, на количество гнева в семье, на гнев родителей по отношению к детям. Мне кажется, здесь присутствует большая связь.

Многие из нас склонны вести себя неконтролируемым образом, когда устали или спешат.

Есть люди, которые контролируют себя в состоянии усталости и спешки. Они относятся к так называемому типу «флегматик». Флегматики при усталости и перегрузке не ускоряются, не становятся более гневливыми и вспыльчивыми. Они затормаживаются, становятся еще более медлительными. Этот касается и детей, и взрослых и называется «запредельное торможение». Подобное может вызывать большие сложности от непонимания вторым супругом или родителем этих состояний.
Екатерина Бурмистрова. Фото Юлии Маковейчук

Екатерина Бурмистрова. Фото Юлии Маковейчук

Для того чтобы понять, что человек находится в состоянии запредельного торможения, нужно провести простой эксперимент: начать этого человека, который замедляется, притормаживает, поторапливать. И посмотреть — ускорит ли его это, или наоборот — сделает еще более расконцентрированным.

Тех, кто впадает в запредельное торможение, максимум 20%. Есть очень маленький сегмент тех, на кого спешка и усталость вообще никак не влияют. Это люди очень устойчивые, выносливые. Возможно, они прошли какую-то школу обучения в семье. Возможно, кто-то из их родителей умел что-то делать со своим гневом, раздражением. Возможно, у них просто очень выносливая, крепкая нервная система. Это ориентировочно сангвиники, причем не истощенные постоянной переработкой, перегрузками…

Замечу, я с большой неохотой употребляю термины «сангвиник», «флегматик», «холерик», «меланхолик», поскольку они очень условны.

Употребляя их, я имею в виду не совсем то клише, которое можно встретить в популярных журналах и газетах. Это условное обозначение типа человека, поскольку нет ни чистых холериков, ни чистых сангвиников, ни чистых флегматиков. Но есть некоторые черты личностного стиля, которые склоняются в ту или иную сторону.

Итак, людей устойчивых — небольшой процент. Это, например, спортсмены, военные, не истощенные жизнью. Они на спешку не реагируют.

Остальные люди, и их очень много — 78% примерно, будут реагировать увеличением, усилением нервных реакций на спешку. Если мы приближаемся по географическим широтам к югу, то вспыльчивых людей будет еще больше. Там норма реакций — еще с большей эмоциональностью.

Если мы поднимаемся немного ближе к северу, там больше проявлен флегматический темперамент. Северные народы — менее темпераменты, медленнее реагируют.

Мы в нашей полосе находимся где-то посерединке.
Нервные горожане

За последнее время было проведено немало исследований, согласно которым жители мегаполисов — гораздо более нервные граждане, чем жители маленьких городов, деревень.

С чем это связано? С ритмом жизни окружающих, с ночным освещением, спешкой, агрессией, плотностью населения на квадратный метр, нарушением зоны личного пространства, избытком информации, уровнем шума, света, расстояния, транспорта…

Мы даже не слышим шум, мы начинаем слышать тишину, когда уезжаем из города.

Все это, конечно, плохо, на это наша среда обитания. И без этого в сельской местности городской житель начинает тосковать. То есть, определенное количество стимулов вызывают определенную адреналиновую реакцию. Вне этого городскому человеку не хватает, особенно первое время, потока событий. Они маленькие, может быть — отрицательно окрашенные, но мы привыкли к тому, что все время через нас что-то проходит, что мы что-то новое видим, слышим, в чем-то участвуем, куда-то двигаемся.

Есть такое понятие, которое психологи называют «синдромом выходного дня» у детей, когда ребенок в конце выходных, проведенных активно, впадает в состояние крайней усталости, граничащей с истерикой, возможно, в ступор. В любом случае имеет место необычное поведение от перегрузки впечатлений.

В мегаполисе все вокруг бегут. Это особенно осознается, когда вы приезжаете в какой-нибудь маленький городок и начинаете нервничать — чего ж все вокруг так медленно двигаются!

Если нашу среду обитания не осмысливать положительно, то стресс будет еще более сильным. Ведь не все всерьез готовы расстаться с мегаполисом.
Стрессовые плюсы

А если посмотреть на плюсы жизни в большом городе? Профессиональная реализация, возможность заработать, возможность получения образования, культурная жизнь, возможность общения.

Но ведь работа, учеба и культурная жизнь тоже могут быть стрессовыми.

Мне кажется, что количество событий за единицу времени, особенно в пространстве, насыщенном большим количеством людей, делает человека гораздо более раздражительным, чем он является от природы.

Тот же самый человек, отдохнувший неделю, отоспавшийся, выпавший из привычного ритма, меняется. Скажем, во время детских каникул, когда вставать рано не надо, а количество дел поменьше, раздражительность падает.

Если среднего раздражительного человека немножко разгрузить, дать ему отдохнуть, он будет совсем не таким раздражительным.

Есть какое-то количество гнева и раздражения, связанное с нашим темпераментом, с нашей семейной историей, с нашей травматикой, которую убрать сложно. А есть количество гнева, связанное с жизненной ситуацией.

Этот более «внешний» слой раздражения при желании и определенных навыках можно сделать тоньше. По крайней мере, можно увидеть, как на вас влияет спешка, ритмы большого городка, перегрузка. Если мы научимся это лучше видеть — и про себя и про супруга, и про детей, тогда, возможно, гнева станет меньше.

Гнев — это первичная реакция на раздражитель. Словно руку от горячего отдергиваешь. Это инстинктивная реакция, направленная на избежание неприятности. Гнев — реакция на события, которые идут не по нашему сценарию.

Какими мы становимся под влиянием спешки? А если человек спокойно реагирует на то, что вокруг все торопятся, спешат, нервничают? Какие эмоции вызывает он у окружающих? Человек, который среди суеты сохраняет спокойствие, может вызывать раздражение и гнев. Причем тоже инстинктивно: «Почему это мне плохо, а ей (ему) хорошо?».

Если кто-то из супругов, из родителей в семье изначально умеет не раздражаться, даже когда вокруг спешат, даже когда перегрузка, можно, условно говоря, действовать двумя путями. Можно «изводить» спокойного члена семьи, чтоб ему тоже стало плохо, а можно этот островок спокойствия в семье беречь, смотреть на такое поведение, как на инстинктивно правильный образец. Но очень часто, понимая, что правильным был бы второй способ, люди действуют первым способом.

Когда маленький ребенок расплакался, кому его проще успокоить — раздраженному человеку или спокойному? Понятно, что спокойному. И если кто-то из родителей является оплотом, островком спокойствия, надо стремиться присоединиться к нему.

Жизнь людей в большом городе часто обусловлена ритмами, которые не мы сами себе задаем. Мы вписываемся в массу структур, которые работают по своему ритму, а нам нужно успевать. И эта необходимость успевать — причина довольно большого числа эпизодов раздражения.
Существа другого вида

Маленький ребенок — еще не самостоятельный, сам он не удерживает в голове, что нужно двигаться в определенном ритме, не осознает времени (это особенность детского восприятия), не обладает возможностью быстро выполнять некоторые действия.

Быстрота человеческих реакций в целом связана с тем, насколько завершен процесс миелинизации нервных волокон. Нервные волокна у нас покрыты миелиновой оболочкой. Она играет роль своего рода изоляции. По изолированному проводу ток течет быстрее. По миелинизированному нервному волокну импульсы поступают быстрее, человек может быстрее реагировать. Поэтому, чем младше ребенок, тем медленнее его реакция.

Тут есть поправки на индивидуальность, на темперамент. Некоторые дети изначально быстрее реагируют, чем их сверстники, а некоторые — изначально медленнее. Но в целом ребенок реагирует и действует медленнее, чем взрослый. Где-то до 6 лет идет активная миелинизация, самый активный период — до двух лет, особенно первые полгода.

Процесс миелинизации нервных волокон, связанный с созреванием неровной системы, продолжается все детство.

Только начиная с 12 лет миелинизация окончательно заканчивается, дозревает так называемая третичная доля головного мозга. Ребенок начинает не только быстрее реагировать, но еще реагировать интегрировано.

Для чего я все это говорю? Просто родителям часто кажется, что ребенок СПЕЦИАЛЬНО делает медленнее, чем может. Назло не вписывается в ритм родителей, в график, составленный родителями.

А большинство детей просто не могут реагировать так быстро в силу своих физиологических и нейрофизиологических особенностей. Процесс миелинизации не закончен, лобные доли не дозрели. Компьютер с меньшей оперативной памятью. Ребенок, собираясь гулять, натягивает колготки, но делает это настолько медленно, что мы его уже готовы стукнуть. Если же он одну колготку надел, потом задумался, сказал, что это у него — рельсы, и — пошла игра, не связанная с одеванием, это уже воображение.

У ребенка есть способности, которые у нас уже исчезли. Правое полушарие, связанное с творчеством, фантазией у нас работает гораздо хуже, чем у детей. Мы просто не такие творческие люди, эти способности у нас уже ушли.

Ребенок — дошкольник осваивает мир через игру. У него пакетный способ получения информации. Поиграл, скажем, в железнодорожника, и сразу понял массу всевозможных сведений, возможно, освоил навыки. Но это мешает исполнению формальных обязанностей и попаданию в ритм.

То есть, с ритмом проблемы возникают по нескольким статьям. Взрослый может быстрее действовать, потому что у него оперативной памяти больше, пользуясь аналогией с компьютером. Взрослый умеет не отвлекаться, у него есть концентрированное внимание. У ребенка-дошкольника нет возможности концентрировать внимание. До семи лет произвольное внимание не зрелое. Оно может сконцентрироваться, но очень ненадолго.

Мы имеем дело с существами другого вида. У дошкольников другой обмен веществ, они совершенно иначе воспринимают реальность и действуют в ней. Плюс, они еще невероятные фантазеры, которые отвлекаются и играют в любой момент. Если они умеют играть.

Фантазия, между прочим, это предтеча интеллекта. Если ребенок хорошо играет, это значит, что потом у него все в порядке будет с формальным интеллектом, скорее всего.

Дети не имеют представления о времени. У них не включен внутренний таймер, нет возможности до семи лет осознавать временные отрезки.

До 6,5 лет мы вообще не можем ждать, что ребенок знает, что такое пять или десять минут. Он не знает. Кстати, есть и взрослые, у которых так и не включился таймер. Но в основном, люди, начиная с 10-14 лет знают внутренне, сколько это — примерно 10 минут, 15 минут, 45 минут. Школа дрессирует на понимание промежутков, кратных 45 минутам.

Если дошкольник во времени не ориентируется, спешить он тоже не может. Это мы знаем, что у нас осталось 10 минут до выхода! А для ребенка 10 минут — это когда мама уже очень сердится.

Нормативные конфликты — это те, что повторяется из дня в день по определенному поводу. Сколько из них выпадают на спешку?

Если посмотреть, что помнится из нашего детства? Мы не помним, что нужно было куда-то успеть, но помним, что мама — сердилась, что папа нервничал. Что мы опаздывали — мы не помним, потому, что это было не в зоне нашего внимания. Мы не помним, что нужно было лечь в 9 часов, но помним, как это было устроено.

Это я не к тому, что надо все отпустить, никого не укладывать и не торопить. Мы, взрослые, отвечаем за структуру дня, структуру недели. И наши родители в свое время делали тоже, но мы не помним. Зато мы помним эмоциональный соус, как это было. И особенно помним яркие моменты, которые, как правило, окрашены отрицательно.
На стыке наших планов и реальности

Человек, который находится в ситуации спешки, часто перепланирует и не оценивает реально, сколько можно успеть в спокойном темпе. Мы все, жители большого города, склонны перепланировать. Поскольку все ритмы усилены, происходит большое количество событий за единицу времени, кажется, что в день, в час, в полчаса можно уместить очень многое.

А дети, как мы говорили, они медленные. И когда запланированное не умещается в ожидаемый отрезок времени, возникает гнев. На стыке наших планов и реальности. Этот гнев часто очень обидный.

Есть гнев, как проявление характера человека — яркого, живого, но и гневливого. С таким гневом бороться сложнее. А вот с гневом от перепланирования, мне кажется, стоило бы попробовать что-то сделать.

Пока дети дошкольники, и не ходят в детский сад, это проще. Такой гнев особенно начинает настигать семью, когда появляются школьники, либо дети, которые должные вовремя попадать на занятия.

К тому времени, когда первый ребенок пойдет в школу, хорошо бы научиться что-то делать со своими ощущениями времени и с попаданием количества дел в промежуток времени.

Маленькие дети не любят одеваться на улицу. И собрать их — это ситуация повышенной гневоопасности. Одна моя знакомая говорила: «сначала одеваешь старшего, и пусть кричит, потом младшего — пусть кричит, а потом одеваешься сама».

Маленькие дети не только не понимают, что надо торопиться, они не осознают, как связанно то, что они сейчас будут одеваться во все эти жаркие одежки, с играми на улице. У детей до 7–8 лет не простроена масса логических связей со временем, с последовательностью событий.

В случаях одевания малышей на улицу нужно гибко приспосабливаться к ситуации. Обычно помогает поощрение в середине одевания либо разбивание процесса на две части. Оделись до полуготовности, в теплых штанах — и в этот момент всем детям что-то вкусненькое.

Вы заранее договариваетесь, что на ребенке должно быть одето, чтобы он получил, например, сушеное яблочко. Для детей есть чудесный способ напоминания, для дошкольников — зрительный. Они же в голове еще ничего не удерживают, у них долговременная память не работает. То есть, в коридоре можно повесить картинку — мальчик или девочка в комбинезоне, в свитере, и птичка несет ему яблочко. Такое напоминание — как дорожный знак, пиктограмма. Это адекватно возрасту. А наши напоминания дошкольникам неадекватны возрасту.

Для детей сложны все переходные моменты, ситуации перехода от одного к другому. Дети любят играть дома, дети любят гулять. Момент перехода одного к другому — сложен. Дети любят играть, и есть любят. Но перейти от игры к обеду — сложно. Дети нуждаются во сне, но попробуйте их уложить! Преодолевать трудности перехода — отдельное искусство.

Потому, что ребенку тяжело одеваться, неприятно и непонятно, зачем это нужно. Ребенок не понимает, что если мы сейчас не выйдем, у нас весь режим сдвинется.

В ситуации спешки с одеванием родительский гнев возникает потому, что родитель осознает последствия опоздания. А ребенок не осознает. И не должен осознавать. Это мы головой понимаем, что не должен, но в момент одевания нам хочется, чтобы кто-то разделил груз ответственности.

Бессмысленно постоянно повторять даже для ребенка более старшего возраста: «давай быстрее, давай быстрее». «Техника попугая» — не работает. Если вы что-то сказали больше, чем два раза, остальное повторение — просто как фон.

Проблема, когда ребенка трудно уложить, а утром — рано вставать, и родители нервничают. Надо разбираться — потому, что дети могут долго не засыпать, или потому, что дожидается с работы папу, или ребенок перевозбужден и долго не может заснуть. Все дети разные, и бывают случаи, когда режим не помогает.

Многие родители не используют возможность поговорить с ребенком о собственном гневе. Обычно какая схема работает? Мы думаем, что сегодня уже больше не разозлимся. Мы же вчера злились, потом раскаивались, себя ругали, обещали не дергать детей, и рассчитываем, что это никогда не повторится. И не используем возможность подготовиться к тому, что и сегодня мы вполне можем разозлиться. И, возможно, завтра и послезавтра тоже будем злиться.

В итоге — не готовимся к ситуации, не думаем, что с ребенком можно поговорить, к примеру: «Знаешь, когда на часиках стрелки стоят вот так, а ты еще не спишь, я уже очень сердита. Помнишь, Золушка как бежала, когда не успела спокойно уйти, и стрелки встали вот так?».

У ребенка — наглядное мышление, ему нужны наглядные примеры. Если мы ему просто что-то рассказываем ему, то читаем книжку без картинок. Ребенок просто не воспринимает теоретические утверждения.

Стикеры. Липкие листочки. Можно вешать и напоминания, и поощрения. Скажем, вы вешаете желтые листочки там, где хотите что-нибудь напомнить ребенку. «Не забудь почистить сапоги», «Убери грязные вещи в корзину для белья». Рядом можно красные: «Молодец, вчера ты очень хорошо почистил сапоги».

Если ребенок не читает, это должна быть картинка. Вместо того, чтобы говорить: «Убери игрушки, прежде чем смотреть мультики», вы на телевизор клеите стикер с картинкой — игрушки убраны, телевизор работает.

Нарисованные картинки хороши для детей от 3 до 7 лет, дальше можно писать.

Никакой способ, даже самый прекрасный, не работает больше 2–3 недель, если его «не разбавлять» другими способами.
Замедлить время

Жителям больших городов, мне кажется, нужно иметь такой карманный «замедлитель времени». Особенно когда первые дети начинают повсюду ходить (на кружки, занятия), надо так спешить, такая пружина закручивается: вышел, пришел, переоделся, поел, заснул, проснулся, пошел опять… Как расписание скорого поезда. И все можно успеть, хотя с большим количеством спешки, с количеством сопутствующего гнева.

И важный навык — это замедление времени. Желая все успеть, мы не даем ни себе, ни детям возможности просто быть, ничего не делать.

Часто нельзя снизить количество гнева в семье, пока не будет «островков неделания». Детям нужно дать возможность поиграть, себе — почитать книжку, выпить чаю.

Все равно, все дела в семье, где есть дети, не кончатся. Не нужно пытаться делать несколько дел одновременно…

Важно, чтобы как можно меньше было травматики от ритма, и у взрослых, и у детей. Чтобы особенно в дошкольном возрасте детей меньше невротизировали городские ритмы. Всегда смотреть — какой ценой достаются те или иные занятия. Можно на всех накричать, если опаздываете, всех построить, и вы успеете. Вопрос — надо ли.

Бывает, что мама совершенно из перфекционистских соображений, из желания быть очень хорошей мамой, делает столько всего, и в таком темпе, что времени на качественное общение не хватает, и она воспринимается, как злая мама. И она же воспринимается как невнимательная задерганная жена.

Особенность ритма современного горожанина — перепланирование, перестимуляция, перегрузка. И на наших детей, которые маленькие, и, соответственно, более медленные, это влияет и невротизирует.

А на нас это влияет так, что возникает чувство, что мы ничего не доделываем, не успеваем. От этого «пере» возникает ощущение «недо». Недоделали, недогладили, недоубирали, недочитали, недозанимались.

На стыке этого «пере» и «недо» возникает гнев, как несогласие с ситуацией.
Спустить с вершины

В ситуации праздников, когда приезжают гости, родственники, ребенка начинает «клинить». Он не понимает, как себя вести — у каждого взрослого свои представления о воспитании.

Потребности ребенка, детей оказываются часто на вершине иерархии потребностей семьи. «Дети должны спать», «дети должны есть вовремя», «у детей должна быть прогулка»… Да, это все действительно так. Но иногда потребности детские можно сместить с этой горки.

В праздники совмещать режим и праздничные традиции невозможно. А стресс и гнев возникает тогда, когда люди пытаются совместить две несовместимые картинки. Дети должны спать, если укладываться вовремя, но мы хотим в театр, в гости — не получается. Сознание, что-то не удастся, может снизить появление эпизодов гнева.
Моменты истощения

Очень часто люди к какому-то времени, например — к концу года, к праздникам, хотят все успеть, все переделать, навести порядок в доме, приготовить самую вкусную еду, купить всем подарки, перестирать белье. Получается настоящий список Золушки.

В новый период времени хочется войти с доделанными делами. И то, что человек ставит перед собой недосягаемые рубежи, может его невротизировать, делать его более гневливым и приводить к истощению.

Истощение — проблема родителей маленьких детей, причем не только мам. Это истощение может настигать незаметно. Вы пытаетесь все переделать. Вы думаете, что за неделю, которая осталась до Рождества, до Пасхи, вы можете сделать все, что не успели за предшествующее время.

При этом письменный список дел не составляется, а он бы помог соотнестись с реальностью…

Список очень помогает, он позволяет не удерживать пункты дел в голове. Все это держать в голове — стресс для человека. Не записанная информация, хранящаяся в нашем мозгу, истощает.

Признаки нервного истощения. Если человек живет с ощущением, что дел больше, чем он может осуществить, а времени на отдых не заложено, то это истощает его нервную систему. В моменты истощения люди ведут себя так же, как и при спешке — некоторые еще больше замедляются, у некоторых начинают «выпадать» дела, либо возникает ощущение хронической усталости, когда человек просыпается, а утра сил уже нет, как будто он и не отдыхал. Появляется забывчивость, снижается тон настроения.

Это происходит оттого, что не заложено время на отдых. Заложено лишь бесконечное количество дел.
Недоделанные дела

Очень истощает мысль о недоделанных делах. То, что мы начали и не закончили. В двадцатых годах прошлого века психологи проводили эксперимент, когда был открыт эффект незавершенного действия. Людям ставили задачу, например, решить уравнение, а затем его отрывали от ее выполнения и давали другое дело. В другой группе людям давали завершить первое задание, и лишь потом приниматься за следующее. И вот эта вторая группа работала более эффективно. А люди с незавершенным действием постоянно к нему возвращались, вспоминали про него, и это отвлекало их от выполнения другого задания. К тому же возникает некомфортное чувство, что «не справился», «не успел».

А у родителей много незавершенных дел.

Очень истощает и попытка делать параллельно несколько дел. Только в определенные моменты дня, только люди с крепкой психикой становятся более энергичными и способными делать не одно дело, а два или три параллельно, с утра. К вечеру люди, делающие сразу несколько дел, невероятно истощаются.

Незавершенные дела, отсутствие отдыха, параллельное планирование, удерживание в голове большого списка дел могут стать базой для истощения, в котором гневу легче достать нас.

Очень часто человек, у которого все это присутствует, пропускает момент, когда он начинает сердиться.

Очень удобно замечать не то, что вы не сделали всё дело, а акцентировать свое внимание, что выполнили часть дела. Это называется разбивать на короткие отрезки. Очень помогает со школьниками, когда ученик не может делать уроки, отвлекается. Хорошо разбить выполнение домашнего задания на короткие временные интервалы по 10 -15 минут. И за это время говорить: «молодец, сделал столько-то».

Если со школьниками мы еще это можем освоить, то с собой, по отношению к домашнему хозяйству, это редко кто практикует.

А ведь можно сказать: «Да, мы весь дом не разобрали! Но мы разобрали полтора квадратных метра полочек».

Чередовать малоприятные дела с более приятными.
Социальная среда против истощения

У нас есть сейчас прекрасная возможность, которой в советский период не было. Тогда все мамы работали, им нужно было потом стоять в очередях. Наше детство походило на выживание, а не на жизнь. То, что мы можем устроить в нашей семье сейчас.

У нас добавились ненормативно работающие мужья, но это тоже «болезнь времени», и знаю семьи, которые этот трудоголизм увидели, и как-то пытаются модифицировать, понимать, что не жизнь для работы, а работа для жизни.

С другой стороны — было больше общения между семьями. Это социальное явление. Разрушилась большая страна, родственные связи распались, с другой стороны — часть общения ушла в интернет, также произошло сильное расслоение общества.

К тому же, когда появляются дети, люди выпадают из привычного круга общения.

У нас и вся социальная сфера досуга построена чаще для людей несемейных.

И при этом — возможности большие, просто нужно понять, что само по себе ничего не происходит, можно сконструировать для своей семьи хорошую среду общения. Возникновение родительских сообществ, объединений семей.

Один из факторов, помогающих бороться с истощением — поддерживающая социальная среда. По умолчанию она чаще отсутствуют. Старшие родственники менее готовы помогать, чем 20–30 лет назад. Потому что современные бабушки либо работают, либо очень пожилые.

В любом случае нынешнее поколение бабушек гораздо менее включено в жизнь внуков, чем поколение бабушек их родителей. И это не личное нежелание каждого, это социальный феномен, изменения на уровне общества. Родственные связи более слабые: маленькие семьи, большой город, все разбросаны на расстоянии.

Поэтому, повторяю, самим нужно созидать среду общения. Люди могут сконструировать среду общения для детей.

Искать и себе людей с похожей жизненной ситуацией, с похожим культурным уровнем. И вот это может давать большую поддержку. Ведь если мы слышим про опыт людей, находящихся в такой же ситуации, которым так же надо одеть детей на прогулку, подобрать школу, найти врача — мы понимаем, что не одни сталкиваемся с подобным, нам есть, с кем поделиться, обсудить.

Родительство — на десятилетия растянутый период выращивания детей требует, чтобы рядом с семьей кто-то был, понимающий специфику.
Сезонное истощение

Сезонное истощение и у детей и у взрослых связано с небольшим световым днем в декабре. В декабре у меня на консультациях много школьников, которые не хотят учиться. Они просто не могут. Когда сидишь первый урок, второй, третий, а на улице еще темно. У взрослых это тоже присутствует.

Также истощение бывает в марте. Световой день вроде прибавился, но закончились в организме запасенные с лета вещества, тот же витамин Д. И все это тоже влияет на раздражительность.

Для чего нам это все знать? Чтобы понимать: вот здесь я злюсь, потому, что я не выспался, здесь — потому, что я не отдыхал, здесь — потому что короткий световой день. Здесь — поскольку мне не с кем поговорить, здесь — потому, что ребенок не понимает время.

Что с этим делать?

Если вы это увидели, даже если уже начали какое-то гневное действие, важно в тот же момент попытаться прекратить. На середине слова.

Если вы не замечаете все-таки начало этого гнева, пропускаете этот момент, можно предупредить ребенка: «Если ты услышишь, что я кричу, спокойно скажи мне: «мама, ты сейчас кричишь». Или договориться с кем-то из близких о возможной формулировке. Это может быть даже не слово, поскольку слова могут вызвать и негативную реакцию, а сигнал, жест, условный знак, размахивание флажком. И когда вы получили сигнал, нужно оторваться от гнева.

Порой люди гневаются не останавливаясь, потому что думают, что гнев может совершить какую-то полезную работу. Может казаться, что все испугаются и все сделают, что гневом можно добиться послушания, предупредить ребенка об опасности.

Нужно посмотреть: а умеете ли вы добиться того же другим способом, а не через гневную вспышку. Гнев часто является символом беспомощности.

Противоположность гневу — волевое действие, высказывание, но без этой громкой эмоции.

Идеал — когда родитель является авторитетом, не нуждающимся в «тяжелой артиллерии», когда слово родителя действительно имеет вес. Но это не дается по умолчанию. Каждая семья с каждым следующим ребенком вырабатывает это сама.

Если дети немного подросли, мне кажется, полезно объяснять им, что мама сейчас не в рабочем диапазоне, но не по их поводу. И доносить информацию понятно для восприятия.

Я бы рекомендовала книги Гэри Чепмена, Росса Кэмпбелла «Пять путей к сердцу ребенка» и «Переориентация поведения детей» Кэтрин Кволс.

Подготовила Оксана Головко


Скрыть