Рождение Миланы в областном роддоме 24 мая 2007 года
О рождении дочери я задумалась в феврале 2005 года, и решила, что я очень хочу доченьку и хочу ее родить в конце мая 2007 года. Выбрали с мужем дату, я отсчитала положенные сорок недель, отметила их на календаре и стала ждать, а заодно и готовиться. Я прошла всех врачей, залечила болячки и стала договариваться с дочей.
Зачатие произошло по плану, с первой попытки, чему я была несказанно рада.
Беременность протекала замечательно. Очень сложно было ждать первое УЗИ - А вдруг там не девочка!!! Конечно, я настраивала себя, что и мальчик - это тоже хорошо, тем более, опыт у меня есть и все прочее, но в глубине души безумно хотелось девочку. В двенадцать недель я сходила на первое УЗИ и мне сказали, что я жду девочку. Я была готова прыгать до потолка от радости.
До 28 недель Миланка лежала поперек, головой кверху, потом она перевернулась вниз головой, я хорошо чувствовала, как ее тельце перемещалось, и врач подтвердила на осмотре. А в 32 недели доча перевернулась головой вверх, и еще через две недели безуспешных попыток перевернуть ее вниз головой, я поняла, что опять буду рожать в тазовом предлежании.
И стала искать врача, который бы принял у меня роды, а не прокесарил. В 38 недель мы вышли на Хоптяна. Он мне сразу понравился, правда, услышав про тазовое предлежание, сразу сказал, что у них в роддоме так не рожают, т.е. однозначно кесарево. Но потом смилостивился и отправил меня на УЗИ, чтобы узнать размеры плода. Мы сделали УЗИ у Николая Николаевича. Он посмотрел, сказал вес 3 кг, но ножка лежит не очень хорошо, и пуповина внизу, так что он бы советовал кесарево. Я была неимоверно расстроена. Однако Хоптян, глянув на вес, сказал, что все хорошо, приезжай на схватках, будем рожать. Я обрадовалась и оторопела одновременно. Хорошо, что рожать сама, но разве мне не надо лечь заранее? Ведь в тазовом всякие могут быть осложнения и прочее, как мне рассказывали. Но он меня уверил, что ничего страшного не случится. Однако я особо доверять ему не стала и пришла 7 мая ложиться (ПДР был назначен на 11 мая). Он меня посмотрел на кресле и сказал, чтобы я раньше 21 ничего даже и не ждала. Я была в шоке! Как так?! Я уже устала ходить, я уже настроилась, а вдруг доча наберет вес и меня будут кесарить???
В таких расстроенных чувствах я провела четыре дня, а потом отпросилась домой. Ведь читала, знала, что нельзя себя на определенную дату настраивать, но совершила эту ошибку, следующие две недели после сороковой были для меня просто кошмаром. Я вся отекла, я была похожа на бочку, мне было тяжело спать и еще тяжелее не спать. Я уже устала уговаривать дочу перевернуться и быстрее родиться, я даже почти перестала с ней разговаривать. Наконец, после очередного (22 мая) визита к Хоптяну, я узнала, что час Х завтра-послезавтра, радостная, я осталась в роддоме.
День и вечер прошли незаметно за хождением по коридору отделения, ночь тоже ничем не отличалась от предыдущих, а на утро моя соседка собралась рожать. У нее были уже достаточно регулярные схватки, я подбадривала ее, бегала по коридорам, и после обеда поняла, что у меня тоже начало потягивать живот. Схваток не было, только «тонусило». Пришел Хоптян, посмотрел соседку, сказал готовиться к родам, приехал ее муж. Мои потягивания стали усиливаться, но схваток по-прежнему не было. Соседка отправилась в отдельную палату, а я, находившись по коридорам, решила немного вздремнуть, мне было грустно и одиноко, и болел живот. В семь часов вечера меня посмотрел Хоптян и радостно сообщил, что в роды мы вошли. Но клизму делать не сказал, и я опять пошла гулять по коридору, теперь уже с другой соседкой. Время неспешно тянулось, Хоптян больше не появлялся, мы гуляли по коридору. Догуляв до 11 часов вечера, я почувствовала, как живот напрягся и буквально взорвался пузырь, из меня полились воды, их было много, очень много, и я стояла посреди коридора и боялась пошевелиться. Началось! Я дошла до палаты, взяла пеленку, позвонила Хоптяну, и пошла в смотровую на кресло. Хоптян посмотрел и сказал – «Девочка!», это он нащупал дочу?
Меня отправили на клизму, а тем временем у меня начались схватки, каждую минуту… Пока я разобралась с клизмой, прошло минут двадцать, схватки усилились и участились, уже были каждые тридцать секунд. Акушерка повела меня на второй этаж в предродовую, по пути я несколько раз останавливалась, пережидая схватки. Я успела дойти быстрым шагом до конца лестницы с первого на второй этаж, и на последней ступеньке началась схватка, так быстро они были.
В предродовой была одна роженица, еще одна рожала, очень громко кричала, вокруг нее суетились врачи. Впечатление от предродовой и родовой в областном у меня самое ужасающее. Огромные кровати, застеленные мокрыми простынями, холодища – месяц май выдался не теплым, а отопление было давно отключено. Мне предложили на выбор две кровати, я выбрала ближайшую, и у меня опять началась схватка. Я дышала, громко, сильно, я думала о доченьке, о том, как ей сейчас нелегко, но мне было очень больно. Я пыталась выбрать удобную позу, стояла наклонившись над кроватью, не выдержав боли – расплакалась, на удивление мне полегчало. Рядом было несколько врачей, акушеров, но никому до меня и моей боли не было дела, подошел врач, спросил, почему я плачу, сильно удивился, по-моему, моим слезам и ушел. Я позвонила Хоптяну, сказала, что схватки через каждые 30 секунд, он пришел, посмотрел меня на кресле, забираться на него было мукой, одну схватку я пережила на кресле, с Хоптяновской рукой внутри. Сказал – скоро родим. Помог спуститься, и я опять осталась наедине со своей болью. Вспомнила, что хотела попросить обезболивающее. Стоять возле кровати не было сил и я попробовала на нее залезть, через две схватки мне это удалось, легче не стало, стало только колотить от холода, а одеяло было на соседней кровати, и никого в зале. В голове был туман, в животе боль, подо мной влажные простыни, и жуткая холодина, на схватке я хваталась за кровать и плакала, стараясь изо всех сил дышать. Через какое-то время я все же решила встать и взять одеяло, я успела встать и дойти до соседней кровати – и опять пошла схватка. Переждав ее, я вернулась на свою кровать, уже гораздо быстрее улеглась на нее, укуталась одеялом, вцепилась в спинку – единственная удобная вещь в этом помещении, и плакала, дышала, переживала схватку. Стали еще выходить воды, я снова позвонила Хоптяну, попросила обезболивающее, на что он ответил, что мне обезболивание нельзя делать, у меня же в тазовом ребенок. Вот я попала! Но все же какой-то укольчик мне вкололи, поставили катетер в вену и дали типа обезболивающее. Разницы я не ощутила.
Наконец, меня стало подтуживать, время 1-20, я звоню Хоптяну, говорю, что меня начинает тужить, он говорит, что все хорошо и замечательно. И пропадает. Через 10 минут жутких ощущений, дыхания собачкой, и жуткой боли в лобковой кости, я звоню ему вновь и кричу, что я уже рожаю! После этого сразу набираю мужа, и уже дышу ему в трубку собачкой, потому что говорить не могу – началась схватка. Хоптян прибегает довольно быстро, смотрит меня прямо на кровати и отдает акушеркам указания вести меня рожать. Я кое-как добредаю до родовой, кое-как залезаю на кресло, кое-как укладываюсь на него. Господи! Кто его придумал – был садистом!!! Ногам не удобно, руками не дотянуться до ручек, я лежала и возмущалась, и жаловалась, и недоумевала - как я буду рожать?!?! Мне поставили капельницу, одной рукой я держалась за ручку, а вторая выскользнула, и я никак не могла до нее дотянуться, было ощущение, что доча выпрямилась внутри меня во весь рост, я не могла ни дышать, ни тужится. В общем, был просто кошмар, я паниковала, истерила, жаловалась, не очень, конечно, сильно, но по моим меркам, родившей прилежно первого сына, я была просто полной истеричкой. Кое-как приспособившись и сосредоточившись-таки на родах, я начала тужиться. Еще раз напомню, что рожала я в тазовом предлежании, т.е. сначала должна родиться попка, потом мне делают эпизиотомию, и рождается голова. Я родила довольно легко попку, и с ужасом ждала эпизиотомии, в прошлый раз у меня остались от нее не очень приятные воспоминания. Я крепко зажмурила глаза, чтобы ничего не видеть, и усиленно тужилась, пока мне не закричали – не тужься, перестань тужиться! Затем было несколько минут полной тишины, а потом мне стали делать эпизиотомию. Сделали один разрез, второй, после этого Хоптян сказал – режь еще! Тут я не выдержала – «Да режьте уже, не кромсайте меня!», «Никто тебя не кромсает», - недовольно ответил Хоптян. Сейчас я не могу вспоминать это без улыбки, а тогда было больно, и почему-то боялась, что на меня все злятся, ведь я у них сегодня уже тринадцатая! Как будто для меня это что-то меняло. Потом Хоптян сказал, что я должна очень быстро родить головку, за одну схватку, я собралась с силами, и стала тужиться. Естественно, на полпути схватка кончилась, но мы все же родили голову, сверху надавливал-выталкивал помощник, снизу Хоптян. Мне было ужасно больно лобковые кости, я боялась, что у меня там все лопнет и сломается. Я все время повторяла – «Почему так больно? Почему в прошлый раз не было так больно?». И вот головка вышла из меня, и сразу настало такое облегчение, я сразу захотела увидеть свою девочку, она была в руках у неонатолога, ее осматривали, а я все ждала, когда же она подаст голос. Наконец, моя девочка закричала, я была счастлива. Она родилась ровно в 2 часа ночи. Я не помню момента, как ей перерезали пуповину, ее отнесли на стол, под лампу, а я все время повторяла «Дайте мне ее, положите ее на меня! Девочка моя, не плачь, я с тобой, мамочка рядом!» Пока ее обрабатывали, она плакала. Ее взвесили, и измерили рост. «3850», услышала я. «Сколько????» Я была поражена этой цифрой. «57 сантиметров», «сколько-сколько???». Да, не удивительно, что мне было так больно, старший родился 3200 и 50 см.
Первый раз увидев ее личико, я сразу поняла, что она похожа на мужа. И именно такой, какой я ее себе представляла. Мне принесли ее буквально на 30 секунд, положили на грудь этот маленький голенький комочек. Только раздразнили и сразу забрали - в комнате было очень холодно.
Ко мне подошел Хоптян и сказал, что роды были сложные, ножка была внизу, а ручка запрокинута за голову, поэтому ее выводили и есть подозрение на перелом ключицы, но у новорожденных она заживает через 5 суток. Хорошо, что за два дня до этого я прочитала в Интернете про перелом ключицы, а то я бы еще больше расстроилась и запаниковала.
Через какое-то время вышла плацента, мне ее показали, она мне даже показалась приятной на вид, а я представляла ее как нечто ужасное и противное, сложили ее в пакет, и убрали в холодильник. Кажется… А потом меня стали зашивать. Тоже были не очень приятные ощущения, но я не сводила глаз с моей доченьки, и боль уже не была такой острой.
Потом меня переложили на каталку, на мокрые простыни, укрыли одеялом, и о счастье! Отдали мне доченьку, запеленутую и такую маленькую и такую родную. Я стала предлагать ей грудь, тут подошла акушерка и с силой надавила на сосок, я аж взвыла, оттолкнула ее руку инстинктивно, и сказала, что справлюсь сама. В это время приехал муж, привез огромный букет роз. Доченька потихоньку привыкала, и через 15 минут взяла в ротик сосок и стала сосать, а потом присосалась и не хотела уходить. Еще через 15 минут акушерка попыталась ее забрать у меня, но мы с мужем не отдали доченьку. Так мы и пролежали все два часа возле родовой. Из меня хлестала кровь, матка сокращалась, доча исправно сосала грудь, я попросила второе одеяло, так как меня жутко колотило. Потом мою кроху все же забрали, а меня отвезли в палату, муж прошел со мной. Я была счастлива, я не могла заснуть. Все же я поспала немного, и в 7 утра пошла узнавать про доченьку. Ключицу ей все ж таки сломали. Сделали рентген. Еще нашли шумы в сердце. Я не могла спокойно спать, зная, что моя девочка одна, и постоянно бегала по врачам, в детское, просила ее отдать мне. В итоге мне принесли ее только в 15 часов, через 13 часов после родов. Я сама немного оклемалась к этому времени и всецело занялась доченькой.
Вот написала, и как будто еще раз пережила все это. Столько было эмоций. Начиная от боли и страха, от стыда за свое поведение, и до безграничного счастья от теплого комочка у твоей груди, который сосет твои потрескавшиеся соски, а в это время идут сократительные схватки, как при родах, так что зажимаешь зубы и тихонько поскуливаешь, и, несмотря на всю эту боль, – счастлива, и готова ради этого момента пережить это еще раз.
24.06.2008
Martyna,
Новосибирск
Опубликовать свой рассказ о родах
