«Заревела в голос от жалости к сыночку...» или мой самый счастливый Новый год
Роддом №4 Новосибирска, декабрь 2006 г.
Вот и я пишу свой рассказ о родах, даже самой не верится! За время планирования и беременности я перечитала эти рассказы раза 3-4. Самый волнующий момент – когда ребенок рождается и мама испытывает ощущение огромного счастья и любви – я представляла, как это будет у меня. Но вот это случилось, и я хочу сохранить в памяти все до мелочей!
Теоретически к родам я было подготовлена отлично – год изучала Сибмаму, всякие книги и журналы, курсы для беременных… Поэтому решила, что, по возможности, буду рожать сама – без КС, без «предварительной госпитализации», без обезболивания и стимуляции. Рожать я хотела во 2 роддоме, и в 36 недель поехали с мужем туда договариваться. Про второй роддом я читала, что они неохотно берут рожениц с патологиями, но насчет себя не сомневалась – за всю беременность ни дня токсикоза, все анализы, мои и деткины обследования отличные, лишь в 35 недель начала слегка отекать, ставили гестоз лёгкой степени.
" Как же меня в этой "двойке" огорчили! «Женщина! У вас первая беременность в 30 лет! Что, бесплодие лечили? Замуж поздно вышли? Да еще такие отёки! Да такая прибавка! Нет, с такими патологиями мы вас возьмём только за 2 недели до родов и будем лечить!» В общем, ушли мы оттуда с мужем, решили попытать счастья в "четверке".
Там заведующая сказала, что поводов для предварительной госпитализации не видит, расписалась на обменке и отравила нас ждать.
И начала я ждать. ПДР был 29 декабря. В 38 недель у меня опустился животик, причем поняла я это не по внешнему виду живота, а по тому, что захотелось ходить "нараскоряку". Я решила, что скоро, перепроверила роддомовские пакеты и приготовилась. Но…все предвестники на этом закончились. Сынуля шевелился, как обычно, жор не пропадал, вес расти не переставал, и никаких тренировочных схваток. Были лишь какие-то слабенькие выделения бежевого цвета, но числа 20-го и они прекратились. В общем, я решила, что сынуля решил родиться в 2007 году, и стала готовиться к встрече Нового года дома. Муж изводил ежечасными sms-ками: «Не началось?».
27 декабря в обед я заметила необычные выделения – похожие на розовый воск. Кинулась перечитывать все, что было на тему начинающихся родов, перечитала, решила, что это отходит пробка, и роды могут начаться через несколько дней. «Пробка» обильно выходила всю ночь. Под утро появились тянущие ощущения внизу живота. Я решила, что это тренировочные схватки, и спокойно отправила мужа на работу. Но на часы стала невольно поглядывать. Промежутки оказались разными, боли не было – я решила, что еще не ОНО, и стала заниматься делами – прибралась, позвонила на работу. Захотелось фисташек, сходила в магазин, купила фисташек и мандаринов к Новому Году.
Ощущения внизу живота усиливались. В голове крутится: «Оно или не оно? Но должно же быть больно и регулярно?» Опять засекаю время – промежутки то 15, то 30, то 40 минут. «Наверное, не оно…» Села смотреть телевизор, погрызла фисташки, поела мандарины, собралась вздремнуть…
" И тут как прижало! Больно! Секунд через 40 отпустило…Время 14-00. Следующая схватка в 15-00, потом в 16-00, потом в 16-15. Звоню мужу: «Саш, может, придёшь пораньше? Кажется, началось...»
Пока Саша ехал, нажарила ему сковороду картошки. Схватки шли по-прежнему нерегулярные, но болезненные – приходилось опираться руками о диван и дышать. К приходу мужа я была уже уверена, что рожаю. Почему-то сразу успокоилась, настроение стало празднично-весёлым. Переоделась, накрасила губы.
Пришёл муж, звоним в скорую.
- Что беспокоит? – спрашивают.
- Беременная, ПДР завтра, отошла пробка, ну и схватки идут нерегулярные!
- Прекрасно, ждите машину!
Врач скорой позадавал вопросы, пощупал живот. «А что так поздно вызвала скорую? Да еще с Затулинки в 4-ку собралась? Время вечернее, пробки везде, давай в 6-ку? Нет? Ну, тогда молись, чтобы по дороге не родить!»
Доехала, не родила. В машине, кстати, схватки легче переносились. В роддоме мне выдали роддомовскую ночнушку и халат, я переоделась и распрощалась с мужем. Время около 8 вечера. Затем клизма (оказалось не так страшно) и на осмотр. Осматривала меня врач-интерн (как я поняла, что-то вроде стажёра) по имени Ксения, молоденькая симпатичная девушка. Раскрытие оказалось 4 см. Меня обескуражил её вопрос: «Когда отошли воды?» Какие воды, я их не видела! Поди ночью, вместе с пробкой? Если так, то почти сутки назад… Сразу мелькнула мысль, что при долгом безводном периоде кесарят. Что делать? Короче, соврала, что недавно. Потом посмеялись над моими накрашенными в честь родов губами и пошли в предродовую.
В предродовой меня заставили лечь – делать КТГ, брать анализы, еще что-то… Переносить схватки лёжа – это пытка! Начала подвывать от боли. Подвывать было стыдно. В палате лежали еще 2 девушки, которых только что простимулировали, и у них еще не было болезненных схваток. Потом, кстати, завопили и они. Зашёл врач (он и принимал у меня роды, потом я узнала его фамилию – Криницкий), посмотрел и объявил, что к часу ночи все родим.
Наконец, все процедуры закончились, и я смогла выйти в коридор, потому что лежать уже было невыносимо.
" В коридоре стояла какая-то железная каталка, в неё я и вцепилась, и держалась я за неё с 9 до 11 вечера. Схватки шли уже постоянно, перерывы всего на несколько секунд. На схватке я впивалась руками в железку, выгибала спину и завывала. Когда отпускало, падала головой на каталку, в глазах темно, все плывёт, жуть!
Периодически подходила Ксения с какими-то дурацкими вопросами типа: «Света, у тебя заколка есть, а то волосы растрепались, некрасиво!» Какие нафиг волосы?!! Или: «Надо напИсать полную пробирку, половины для анализов мало!» Как будто реально во время схваток прицелиться и попасть в эту пробирку, да еще и когда пИсать вообще не хочется! В итоге я вообще уронила пробирку и разлила и то, что было. Мимо шастали врачи, не обращая на меня внимания. Теперь-то я понимаю, что для них такое состояние рожениц – обычное дело, а тогда мне было обидно до слёз. Я дурею от боли, а всем пофиг! В какой-то момент я сдалась и попросила Ксению поставить мне эпидуралку. Ксения что-то начала объяснять, почему мне нельзя её ставить. По глазам было видно, что врёт. Скорее всего, просто эпидуралка не входит в бесплатные услуги по сертификату, ну или у меня уже было большое раскрытие… В 11 вечера опять заставили зайти в палату для осмотра. Раскрытие оказалось полным, врач сказал, что сейчас пойдём рожать.
Позвонила Саше, сказала что иду рожать. «Давай, милая!», а у самого голос дрожит. В 11-30 повели в родовую, там опять посмеялись над моими накрашенными губами, объяснили, как тужиться, и пошло-поехало! Схватка – тужься раз – тужься два – тужься три! Тужиться третий раз у меня не получалось! Я пыталась набрать воздуха для потуги, а вместе с этим вдохом засасывала головку назад. Было больно, обидно, что не могу сделать как надо, жалко сыночка… Народу вокруг было много, какая-то врач сказала: «Показательный пример для диссертации», другие что-то мне объясняли…А я только рычала на потугах и плакала между ними, говорила, что всё понимаю, но сделать не могу… Наконец головка родилась, я даже не сразу поняла это. На все остальное сил у меня уже не было. Врач сказал «Первый раз вижу, чтобы, родив головку, не могли родить попу!» Короче, одна врач растянула промежность руками, а он надавил всем телом на живот, и Тёма выскользнул. Эти секунды я почему-то плохо помню, помню только как спросила: «Почему он не кричит?», и Тёма тут же закричал. На живот мне его не клали, показали несколько секунд и унесли. Я только разглядела густую черную шевелюру и ямку на бородёнке, как у мужа. Время было 00-05. Я спросила, всё ли с ним хорошо, сколько весит, рост, сколько по Апгар.
" Вот в этот момент обычно мамочек переполняет счастье и любовь. У меня же было только чувство облегчения, что все закончилось, и что с ребенком все хорошо, и хотелось, чтобы меня больше не трогали.
Но – заставляли еще тужиться, потом еще что-то, потом зашивали. А я о чем-то разговаривала с Ксенией, поглядывала на сынулю, он лежал в соседней комнате под лампой, завернутый в одеяло, и копошился. Было не по себе, что я не испытываю того счастья, о котором писали в рассказах девочки…
Зашили, переложили на каталку, прицепили капельницу, завернули в одеяло и вывезли в коридор. Попросила Ксению принести телефон, звоню мужу. Кстати, мы до сих пор не определились с именем - мои варианты не нравились мужу, а его – мне. Зная, что в такой момент он не сможет мне отказать, говорю «Ну что, Артём будет?» «Ну ладно, Артём!». Позвонила маме и стала приставать к проходившим врачам: «Где мой ребенок?». И вот Тёму принесли – малюсенький, завернутый в роддомовское одеялко с головой, одна крошечная мордашка торчит. Надо попытаться приложить к груди! Сама лежу на спине, в одной руке капельница, повернуться на бок не могу! Одной рукой пытаюсь вставить грудь, ничего не получается, а он ротик открывает, пытается поймать! Мучилась я так, пока эту картину не увидел Криницкий и не помог, со словами «Ох, и мамашка тебе досталась». Пролежали мы с Тёмой еще полтора часа в коридоре. Я всё ждала, когда же ко мне придёт это ощущение материнской любви…Но было только облегчение, тихая радость и любопытство – какой же он?
" Потом нас перевезли на 4 этаж, Тёму забрали, а меня привезли в палату и помогли улечься в кровать. Я сразу уснула как убитая. И вот где-то через час проснулся во мне этот самый материнский инстинкт, да еще как!!!
Самое страшное воспоминание этих дней! Просыпаюсь я от того, что где-то рядом плачет ребенок, сильно, прямо надрывается… Мой? Ну, а чей же ёще? Только родился, от мамы забрали, лежит где-то совсем один! Надо срочно идти к нему! Встаю, кое как слезаю с кровати, и тут вижу, что вся кровать, вся ночная рубашка в крови, по ногам течет, и на полу лужицы крови…Очнулась на коленях возле кровати, залезла на неё, отдышалась. А ребёнок все кричит! В палате темно, все спят, в коридоре тоже никого не видно и не слышно…А сердце уже разрывается – жалко сыночка! Опять встаю, опять вижу эту лужу - и снова в обморок! Ребёнок плачет, я закрываю глаза, чтобы не смотреть на кровь, иду! Очнулась в коридорчике, на коленях, в глазах темно, шевелиться почти не могу… Доползла до кровати, и тут не выдержала, заревела в голос! От жалости к сыночку, от бессилия, от того, что никто не поможет. Проснулись девочки в палате.
- Ты чего, обезболивающее нужно?
- Нет…
- А что ревёшь?
- Там мой ребенок кричит, а я дойти не могу…
- Да это не твой, это чей-то в соседней палате! Наши лежат в детском отделении, далеко отсюда, и они там спят, не плачут!
Почему-то я поверила и успокоилась… Кстати, и правда, сколько я потом не заходила в детское, детки там всегда спят! Наверное, из-за глюкозы.
" Вот так, в слезах, и пришла ко мне эта самая материнская любовь к этой маленькой козявке, абсолютная и безусловная… И всю неделю в роддоме я над Тёмой проревела – то от жалости, когда плакал, то от счастья, когда улыбался во сне, то просто так – какой он сладкий…
И закончила лить слёзки над каждой его гримаской только месяца в два – то ли смирилась со своим счастьем, то ли гормональная перестройка закончилась.
А потом была неделя в роддоме – изучала каждую черточку Тёмки, училась кормить, мыть, пеленать, веселились с девочками над мужьями, искавшими в аптеках молокоотсос фирмы «Rowenta» (от слова Авент), на просьбу принести чепчик тащивших все детские шапки; над врачихой, впаривавшей нам лекарство «от всего» под названьем «Зеленое волшебство» из буфета…
Новый год встречали чаем со сгущенкой, я смотрела на салют и понимала, что я самая счастливая на свете – рядом сладкий сынуля, и дома нас ждёт любимый папа…
Автор: swetika2
10.07.2007
обновлено 28.12.21
