/Красота и здоровье. Отношения/Отношения

Гарри Поттер и связь с реальностью: почему слова – это магия 

Вы слышали выражение «мысль материальна»? А «твоя Вселенная заботится о тебе»? Это они – проявления «лингвистической магии». А точнее – магического мышления, которое мы унаследовали от первобытных сообществ. 
То, чего «очень сильно» захочешь – исполняется. То, о чем ты подумал – сбудется. Неужели в простых словах и мыслях каждого человека и вправду заключена такая сила?
О том, как это на самом деле работает, как объясняет это волшебство психология – в новой колонке психолога, историка, колумниста Евгении Пельтек.

Язык как магия

Роман Осипович Якобсон - один из крупнейших лингвистов XX века - определил три главные функции языка: сообщение информации, выражение эмоций и призывно-побудительная функция (которая нужна, чтобы управлять поведением собеседника). Частным случаем этой самой «управляющей» функции языка Якобсон и назвал языковую магию: слова, адресованные высшим силам, клятвы, табуированные выражения и так далее. 

Почему при произнесении некоторых слов возникает ощущение магии происходящего? По Якобсону, магическое сознание отождествляет слово и обозначаемый им предмет.

" А когда слово и объект – одно и то же, значит, можно влиять на реальность с помощью речи. Ну, или – думать, что влияешь.

Что вообще такое слова? Это ссылки на объекты реального мира, с которыми нам с вами приходилось встречаться в собственной жизни.

Сказал (или даже подумал!) слово – бзям! – и в голове тут же нарисовалась соответствующая картинка. «Машина» - перед глазами возникает образ автомобиля (всегда конкретного – последнего, который произвел впечатление), «овца» - и вот он, милый барашек, щиплющий травку на лугу. Ну, или персонаж из популярной рекламы.

Есть и другие слова, обозначающие действия, качества, состояния. Например: «голод», «красота» или «бежать». Они извлекают из памяти не просто картинки, а целые сюжеты, связываясь с жизненным опытом или запомнившимися сюжетами. Один, подумав о голоде, представит затянувшееся совещание и день без обеда, другой – стол, уставленный едой, а третий вспомнит рассказы Джека Лондона. И даже совсем абстрактные понятия вроде «антропоморфность» или «экзистенция» рождают совершенно конкретные и определенные ассоциативные образы – вам придет в голову ваш преподаватель по философии, например, а мне – персонаж комикса.

Именно это ассоциирование, которое подспудно запускается даже у людей с хорошо развитым абстрактным мышлением, и порождает ощущение непрерывной магии происходящего. Особенно – когда вы не отслеживаете и не замечаете этого потока ассоциаций.

Когда слово связывается в сознании с конкретным объектом, то мы подсознательно воспринимаем слово не как условное обозначение предмета или явления, а  как его неотъемлемую часть.

" Отношение к слову как к магической силе и отождествление слова с обозначаемым объектом свойственно детям младшего возраста (эту черту детского лингвистического мышления подробно описал Чуковский в книге «От двух до пяти»). Однако этими «магическими» языковыми свойствами пользуются и вполне современные взрослые люди. И гораздо чаще, чем кажется.

С одной стороны, это хорошо – каждому приятно почувствовать себя главным персонажем «Гарри Поттера», а не каким-то маглом. Лингвистическая магия дает возможность изменить свое отношение к происходящему, принять неизбежное и научиться жить с ним. Жить в таком мире зачастую уютнее, а когда бывает неуютно, то все равно - очень интересно. 

А с другой – магическое мышление часто увидит нас в сторону от реального мира, мешает восприятию объективной реальности, лишает ответственности за собственные действия и искажает даже такую упрямую вещь как факты.

Как проверить свою «связь с реальностью» по устойчивым речевым конструкциям, научиться управлять этой «магией» и отличить хороший «каст» от вредного – в инструкциях ниже.

Страдательный залог: заклинание подчинения «Империо»

Это заклинание не зря было названо «непростительным» во вселенной Гарри Поттера. Оно лишало объект воздействия свободы воли и полностью отдавало во власть управляющей силы.

Так же работает и страдательный залог в речи. Возьмем, к примеру, предложение: «стирка меня утомила». 

Говоря о себе в страдательном залоге, человек подсознательно отводит себе роль предмета – он является объектом, а не субъектом  действия. А ведь речь идет о его собственной жизни (не о жизни же быта, в самом деле!).

" Нейтрализовать действие этого аутозаклинания можно. Для этого нужно переформулировать предложение так, чтобы  вернуть главному герою активную роль.

Что получилось: «Я утомила себя стиркой». Не очень весело звучит, но совершенно очевидно, где здесь вход, где – выход. Заклятие снято.

Коверканье слов: оборотное зелье

Вам случалось слышать намеренно искаженные, измененные слова? А может быть, вы и сами иногда так делаете? «Дохтур», «нервотреполог», «превед», «креведко». Популярный десять лет назад в сети «новояз», отголоски которого слышны и теперь, и вовсе был полностью построен на этом магическом эффекте. На каком?

Меняя (трансформируя) слово, человек создает у себя иллюзию влияния на связанную с ним реальность, которая его почему-то не устроила. Вызывающий тревогу у человека со «страхом белого халата» «доктор» по одному только слову послушно превращается в смешного и занятного «дохтура» - чего его теперь бояться?! Непонятный невропатолог – становится  «нервотрепологом» (и сразу ясно, чего от него ожидать!). Авторитетного специалиста можно превратить в «специилиста», и его мнение теперь уже точно не истина в последней инстанции. 

Разумеется, такое искажение не способно взаправду воздействовать на окружающую действительность. Однако помогает изменить свое к ней отношение, почувствовать себя более уверенно и снизить тревожность.

" Принимать «оборотное зелье» следует с осторожностью, ведь, находясь под его чарами, бывает сложно отличить реальность от иллюзии.

Важно отслеживать у себя такие речевые искажения и задать себе вопрос: «а чем меня не устроило обычное нормальное слово? Чего я добился, изменив его?».

Мат и эвфемизмы: «Экспеллеармус!»

«Заклятие «Экспеллеармус» - это своего рода хлеб с маслом любого волшебника» – говаривал с умным видом 15-летний Гарри Поттер. «Экспеллеармус» во вселенной Поттера работал на обезоруживание противника. Точно так же работает и мат в речи – он обезоруживает внешнего и внутреннего противника разом и позволяет временно снять запрет на выражение какой-либо «трудной» эмоции. 

Мы привыкли, что использование обсценной лексики в речи – это всегда признак агрессии. Мат часто сравнивают с рычанием. Это предупреждение об угрозе, нарушение правил поведения в обществе, а следовательно, демонстрация небезопасности. Однако, эти утверждения относятся к направленной бранной речи. Другое дело – неожиданные включения непечатной брани (а чаще слов-замен, так называемых эвфемизмов) в грамотную, хорошо построенную, лексически богатую речь.

О чем это может говорить и зачем культурные люди так поступают?

Дело в том, что мат не всегда является только сливом агрессии, он может быть рупором абсолютно любой эмоции. Одна оговорка: это, как правило, эмоции трудные для проживания, которые вступают в конфликт с убеждениями автора.

Так как мат является таубированной, запрещенной в «приличном обществе» лексикой, его употребление УЖЕ символ нарушения запрета. Поэтому выражать «запрещенные эмоции», пользуясь обсценной лексикой, проще. Так просто – нельзя, а с матом – уже можно. Нарушать, так нарушать.

" Таким образом, дозированное употребление мата (а также эвфемизмов) позволяет легализовать и выразить трудные для проживания эмоции. Любые.

Антидот: познакомиться поближе с внутренним запретом, который мешает свободно проявлять эмоции. Спросить себя: почему именно в этом месте мне захотелось добавить крепкое слово?

Слова-которые-нельзя-называть: непростительные заклятья 

Замена слов-которые-нельзя-называть на удачные или не очень синонимы, которая ведет к исключению каких-либо цензурных и литературных выражений из лексикона – это табуирование, запрет. Этот запрет распространяется не только на само слово, но и на ассоциативно связанный с ним пласт реальности. А любое табу имеет «магическую», сакральную функцию. Исключая определенные слова из своего лексикона, человек тем самым возводит исключенный термин в область священного. И многократно повышает уровень важности исключенного слова и связанных с ним ожиданий.

Самый яркий и уже успевший стать привычным пример такой сакрализации – избегание слова «последний».

«Последний» в буквальном значении - «конечный». Конец – символическая смерть, завершение какого-либо процесса. А значит, устойчивое избегание этого слова связано с игнорированием любого окончания и отказа от него. Нет, это еще не финальные титры. Нет, я не слезу с этой лошади!

Суеверие, связанное с заменой «последнего» «крайним» пришло в бытовую речь из опасных профессий (военные, летчики, альпинисты по понятным причинам избегают этих оборотов). Но формулировки «когда я крайний раз ходил в магазин» и «кто съел крайнюю конфету?!» привносит в повседневный уют нотку темной магии.

" Замена в этом случае не только не снижает тревожность, связанную со страхом завершения, но и усиливает, подчеркивает ее, напоминая о конечности бытия.

Та же история и с курьезной заменой приставки «бес» (напоминающей о  бесах!) на благопристойную «без».
Антидот к этим заклятиям – в осознавании причин, которые привели к замене. Что случится, если все-таки назвать вещи своими менами? Почему это для вас непереносимо?

Уменьшительно-ласкательные суффиксы: уменьшающее заклятье

Вообще-то уменьшительно-ласкательные суффиксы включают самую милую (как правило, только на вид) и кавайную магию – уменьшая и сжимая все вокруг до размеров детской комнаты. Когда-то – в детстве – здесь было уютно, безопасно, чуть-чуть волшебно. Вот - стульчик, там - кроватка, это – кофточка, а где-то рядом мамочка и папочка.

Хочется сюда вернуться, но, эх – какое же все вокруг большое!

" Не беда, есть же лингвистическая магия – пусть все, кто слишком велик, опасен, неприятен, требует контроля или ответственности, снова станут маленькими.

Добавляя к словам и именам не вполне уместные уменьшительно-ласкательные суффиксы, человек словно говорит: «будь маленьким!», «уменьшайся!». А если еще проще, то чаще всего это означает: «будь безопасным для меня, я боюсь и не принимаю тебя, когда ты своего обычного размера». Так появляются «светлые человечки», «Аграфеночки Ивановны», «дружочки» и «Русланчики».

Также уменьшающее заклятие прекрасно работает, когда нужно снизить ощущение значимости какой-либо просьбы («переставь вон ту коробочку!»), минимизировать ответственность («пишу одну статеечку», «подвернулась работенка»), снизить ощущение тревоги или грусти от неприятного или опасного явления («погодка», «больничка», «ремонтик»).

Противодействие к этому заклятию: отслеживать в речи уменьшающие «магические» формулы и заменять их обычными. Либо снабжать шуткой – магическим приемом из следующего пункта.

Вышучивание: «ридикулус»

«Лучшее оружие — смех. Превратите его во что-нибудь смешное, рассмейтесь, и он тут же исчезнет. Повторяйте за мной: ри-ди-ку-лус!». Это заклинание помогало пройти боггарта – мелкого шкафно-подкроватного монстра, который умел превращаться в самое страшное для каждого, кто его видел.

Этот прием веками работает и в нашей вселенной, разве что «ридикулус» мы не говорим.

" Юмор и вышучивание помогают по-другому взглянуть на проблему, признать и пережить тяжелые эмоции и разрядить обстановку.

Шутка защищает психику, позволяет до времени не принимать страшные факты из реальности и заменять (а еще чаще – дополнять) страх, злость, печаль - смехом.

Если вас трамвай задавит,
вы конечно вскрикнете,
раз задавит, два задавит,
а потом привыкнете.
(Из детского фольклора)

Высмеивание печального, уродливого, страшного, раздражающего – это способ сказать: «мне сейчас трудно, но жизнь продолжается».
Антидот: хорошо бы это понимать и вовремя останавливаться, чтобы за веселой шуткой не упускать главного.

Евгения Пельтек,
22.06.19

  

  взаимоотношения с окружающими  Другие статьи автора