Рыцарь, Дева или Злодей: жизнь по сценариям и без
Почему жизнь человека похожа на сценарий, как научиться его читать, где двери наружу и зачем нам все это знать?
Обо всем этом – в новой колонке Евгении Пельтек, арт-терапевта, педагога по писательскому мастерству.
«Что вы скажете о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?!», - возмущенно спрашивала баронесса фон Мюнхгаузен у герцога. Моим мнением она не интересовалась, но лично я скажу, что это самое обычное дело. Мы этого не замечаем (а если вдруг заметили, то сразу норовим забыть). Но наша жизнь разворачивается по давно намеченному и вполне определенному сценарию – с завязкой, кульминацией и типичным финалом каждой значимой ситуации.
" На то, чтобы осознать, увидеть и признать свой повторяющийся циклично сценарий, у многих уходит целая жизнь.
Но когда удается понять, ради чего одни и те же грабли снова и снова выпрыгивают прямо на наш лоб, жить становится не то, чтобы проще… Но как-то свободнее. Грабли не исчезают, их становится только больше, а значит, этот новый сценарий – гораздо интереснее.
Автору – шесть лет
Первым концепцию сценарной предопределенности жизни сформулировал корифей современной психотерапии, основатель трансакционного анализа Эрик Берн. Она подробно описана в его книге «Люди, которые играют в игры».
Смириться с мыслью, что жизнь - это сценарий, и так непросто. Но вот вам еще одна новость: этот сценарий написан ребенком в возрасте до шести лет. Вы его и написали.
" Жизнь взрослого человека по большей части является продуктом череды выборов ребенка от рождения до 6 лет.
Тогда мы делали их неосознанно, под влиянием значимых взрослых и обстоятельств. Чтобы заслужить любовь и одобрение родителей. А иногда – чтобы просто выжить.
Малыш тихо играет в сторонке? Какой молодец! Громко кричит: «смотри, я подводная лодка!» - ну не минуты покоя в этом доме!
Если такая история повторилась много раз, - ребенок записывает в свою сценарную книжечку: «быть заметным – опасно».
Дети вообще послушно и буквально фиксируют различные запреты и предписания взрослых: «много смеешься, потом наплачешься», «сейчас упадёшь!», «вот придет праздник, тогда и повеселимся», «нужно уступать», «никогда не ври». Часто повторяемые обобщения, такие как «всегда», «никогда», «все» и «всё» - крепко и относительно быстро усваиваются детьми. Вокруг таких буквальных ограничивающих убеждений ребенок выстраивает свой будущий сценарий и его финал.
Сюжет и финал истории
У сценарных жизненных историй есть базовый сюжет и предопределенный финал, то есть привычное завершение жизненного сюжета (истории любви, работы, дружбы, обучения и т. п.). У Берна есть 3 варианта такой развязки, которая напрямую зависит от той модели отношений, которая была у ребенка с родителями.
«Неудачник»: кара небесная
«Неудачники» по Берну - носители сценарного «проклятия». В детстве они часто слышали: «исчезни», «отстань», «не ной», «надоел» и т. п.
В этом сценарии явственно видна фигура Карающего родителя. Ребенок получает такой сценарий в тех случаях, когда его детские инициативы жестко пресекали.
Различными способами «Неудачник» прекращает деятельность на полпути (иногда - будучи на волосок от цели). Или вообще не начинает двигаться к тому, чего хочет, потому что - «а какой смысл»?
Пример сценария:
Сценарий Тантала: «Hикогда».
Царя Фригии Тантала очень любили боги и часто приглашали на свои пирушки. Но Тантал возгордился, счел себя равным богам и был наказан. В Тартаре (античном аду) он вечно стоял по горло в воде, и ветви, полные сочных плодов, висели прямо около его губ. Но стоило ему попробовать откусить или отпить, как вода отступала, а ветки поднимались высоко вверх.
" Люди со сценарием Тантала так часто слышали в детстве: «ты не сможешь…», что считают успех невозможным и всякий раз находят причину не получить желаемое.
«Непобедитель»: мечта о Рае
Сюжет «Непобедителя» – это сюжет Послушного ребенка. Он делает все правильно, преодолевает трудности, но не испытывает ожидаемой радости. Чаще всего, «Непобедители» понятия не имеют о том, чего хотят, поэтому их достижения далеки от победы. Живут надеждой, что награда за «хорошее поведение» придет к ним в будущем.
Родители не пресекали инициативу жестко. Они просто не предполагали, что она вообще возможна. «Сеня, иди домой!» «Мама, я замерз?» «Нет! Ты проголодался!», - это история «Непобедителей».
" Они живут по «правильному» сценарию, ожидая награды. Но она так и не приходит.
Пример сценария:
Филимон и Бавкида «Рай на небесах».
Это история о паре, которая жила праведно, и в награду за добрые дела боги превратили их в лавровые деревья. Это история о том, что человек, ни разу не нарушивший правила и предписания родителей, приходит в «растительное» состояние.
«Старый боец»: история о воине, который ждал награды за свою службу, но оказался никому не нужным в мирное время.
«Победитель»: «ты справишься!»
Сценарий победителя отличается от остальных отсутствием карающей или награждающей метафорической фигуры родителя-бога.
" «Победитель» ставит себе цель по своему вкусу и добивается ее. В детстве родители его поддерживали и одобряли.
Носитель сценарных родительских «благословений» - «будь великим», и разрешающих установок: «если не получается так, попробуй иначе», «можно», «сделай», «добивайся».
Истинный сценарий «Победителя» - это не строгое предписание действовать определенным образом, а разрешение поступать по своему усмотрению (даже вопреки мнению родителей), чтобы получить желаемое. Берн указывал, что не вполне понятно, имеют ли «Победители» свой конкретный сценарий, или их путь – скорее результат преодоления «неуспешных».
Роли: история о Деве, Злодее и Рыцаре
Кроме установок: ценностей, запретов, норм и правил и собственно базового сюжета с финалом, сердце сценария составляют роли. Их формируют отношения, существующие в семье (или иной социальной структурной единице), в которой растет ребенок. Он четко усваивает роли и специфику общения с каждым членом семьи. Из каких взаимодействий малыш выходит победителем? Из каких - проигравшим?
" Что нужно сделать, чтобы получить одобрение родителей? А что, чтобы – не получить гнев? Жизненный сценарий формируется на основе статистики.
Чем чаще в жизни ребенка происходят похожие однотипные ситуации, тем больше вероятность, что они и составят основу его сценарного плана.
Последователь Берна Стивен Карпман сформулировал, на основе описанного в книгах Берна ролевого взаимодействия, базовую ячейку любого сценария. Это - основа манипулятивных взаимоотношений, которая эффективно позволяет вовлекать окружающих в свой сценарий и принуждать их к «исполнению» нужной роли. Это так называемый Karpman drama triangle (также известный под названием «треугольник Карпмана»). Подробно о нем я писала здесь.
В его основе – борьба за власть, стремление каждого участника добиться своей цели, почувствовать себя правым, «хорошим» («ок» - по Берну) за счет ролевого взаимодействия с другими участниками треугольника. Носители сценариев «Неудачников» и «Непобедителей», играя эти роли, стараются за чужой счет выскочить за пределы своего сценария, но на деле – только глубже увязают в нем.
Аналог построенного Берном и Карпманом треугольника отношений многократно описан в мировой литературе.
" В чистом виде - это мелодраматическая история о Деве, которая попала в беду, Злодее, причинившем ей ущерб, и Рыцаре-спасителе, который скоро прискачет на белом коне.
Этот сюжет ролевого взаимодействия лежит в основе львиной доли сказок, былин, эпосов, произведений классической и современной литературы. И это - основа жизненного сюжета очень многих людей.
Главная роль в этом сюжете может принадлежать любому из персонажей:
«Дева-в-беде»
(по-другому – «жертва»). Это пассивный человек, который не верит в то, что может активно влиять на события. В детстве он получил от родителей (чаще всего «Злодеев», но, возможно, и других «Дев» или «Рыцарей») суровые ограничивающие установки (сценарные «проклятия» по Берну). По сюжету «Деве» нельзя активно проявляться, заявлять о себе, брать то, чего хочется. История Тантала, который не может дотянуться до еды в двух сантиметрах от него, и самостоятельно отпить воды – типичная история о Деве.
" Носители такого сценария научились выживать, педалируя слабую позицию: «пожалейте меня, несчастного» и «сам я не справлюсь».
В детстве это был единственный эффективный способ получить родительскую опору, и они взяли его с собой во взрослую жизнь. Для исполнения роли «Девам» нужны напарники: «Злодей» - то есть человек, который повинен в том, что у них не получатся задуманное, и «Рыцарь» - тот, кто выручит из трудной ситуации. Если «Рыцарь» не выручает, он сам становится для «Девы» «Злодеем».
Эта ролевая позиция в некоторых отношениях удобна, но полностью зависима. Она не позволяет «Девам» самостоятельно достигать намеченных результатов и наслаждаться ими. С точки зрения сценарного финала - это чаще всего «Неудачники».
«Рыцарь»
Эту роль и сюжет часто усваивают дети «Дев-в-беде», которым не удалось «переиграть» на этом поле родителей. Родители, которые постоянно демонстрируют ребенку свою уязвимую, незащищенную позицию и поощряют его попытки утешить, помочь, «побыть взрослым», пока мама или папа «не могут», вырастают «Рыцарями». Часто носители таких сценариев выбирают для себя помогающие и героические профессии: спасатели, врачи, психотерапевты.
На первый взгляд, это активная жизненная позиция. «Герой» демонстрирует силу, отвагу, не боится трудностей. Однако носители этой роли привыкли решительно и смело действовать лишь в интересах, которые искренне считают чужими. Они готовы помогать, спасать, разводить руками чужие беды и игнорируют свои. «Рай на небесах» - вот их сценарий. Будь хорошим, и тебе воздастся.
" На деле эта позиция еще более зависима, чем у «Девы», так как человек не только не способен удовлетворять свои потребности сам, но и даже не подозревает об их существовании.
«Рыцарь» наказывает «Злодея», помогает «Деве» в обмен на краткий миг благодарности, ради которой он снова готов свернуть горы. Но «Девы» (а тем более «Злодеи») редко способны на благодарность. «Рыцарь» разочаровывается и отправляется на новые подвиги. Либо сам смещается на роль «Девы», на шаг приближаясь к своим потребностям. «Рыцари», несмотря на блестящую атрибутику, чаще всего «Непобедители». «Победить» им очень сложно, ведь их цели почти всегда – чужие.
«Злодей»
Другой вариант сценария «Неудачника». После первой же неудачи он посвящает свое время поиску виноватых и возмездию. Их ролевая модель – «праведный гнев».
Чтобы избежать роли «жертвы», они сами выступают для других («Дев» и «Рыцарей») в роли того самого «Карающего бога-родителя», который приговорил Тантала и других «Неудачников» к неуспеху. Не замечая, что и сами далеки от пути к своим целям.
Роль «Злодеев», как правило, исполняют люди, которые часто слышали обвинения: «Это все из-за тебя!».
" Они усвоили, что неудача – всегда чья-то вина. Поэтому их активность направлена не на то, чтобы найти способ решения проблемы, а на то, чтобы устранить всех, «кто мешает».
Взросление: прощание со сказкой
Важно понимать: сценарий жизненно необходим ребенку – это его опора и способ принимать решения до тех пор, пока он не обучится этому самостоятельно. Повезло, если сценарий сразу был «успешный», грустно тащить за собой груз «Неудачника».
Но хорошая новость в том, что настоящая сказка в жизни каждого человека начинается не с базового сценария, а – с его пересмотра и обучения искусству свободного выбора: выигрывать или проигрывать по собственному желанию и добиваться собственных, а не сценарных целей.
Кажется, это умение должно приходить к нам в подростковом возрасте, в крайнем случае, в двадцать один год. Но на деле истинное взросление (а, значит, и сценарный кризис) чаще приходит в возрасте около 30-35 лет, когда человек обучился жить по сценарию, усвоенному в процессе воспитания, и теперь на собственном опыте может судить о том, насколько этот способ его устроил.
" Этот кризис – настоящее испытание воли, проверка на прочность. Крушение даже неуспешного жизненного сценария – это подрыв всех детских опор.
Страшно, неуютно, непонятно. Но это – единственный изобретенный человечеством способ пересмотреть родительский сценарий выживания, внести в него свои коррективы и новые «рабочие» сценарные установки, которые, в свою очередь, можно передать уже собственным детям (или внукам). Современный социальный естественный отбор.
И я вам не скажу, что это подвиг. «Но что-то героическое в этом есть».
Евгения Пельтек,
психолог, арт-терапевт, педагог по писательскому мастерству,
25.05.2019
